– Князь Дмитрий, ну давайте же.
– Спускайтесь в сад, – холодно ответил он.
Но она, одержимая любовью, не слышала холодка в его голосе. Она сорвалась с места, похватала все альбомы и, не глядя ни на что вокруг, бросилась в сад. Где они сидели в белой беседке и долго разговаривали и смотрели ее картинки и записи. Он вежливо улыбался и даже хвалил ее стихи. Спокойный такой. В его душе нет того огня, что разгорелся у Ольги. Но она подпалит его чувства. Она видела, с каким самозабвением он листал страницы ее альбомов. Уверенно, но в то же время, улыбаясь уголками губ. Как делал ее отец, когда Ольга демонстрировала ему свои зарисовки и стихи. Не женское дело плести рифмы. Но князя Дмитрия сей факт совсем не смущал.
– О, княжна, да вы не только поэт, но и художник! – это к их компании присоединился граф Воронов.
Ольга обреченно вздохнула. Этот скучный граф был ей настолько неинтересен, что она готова была убежать куда подальше. Единственное достоинство Воронова заключалось в том, что он хотя бы умел танцевать. Но маленький невзрачный человек, которого впору назвать сушеным мухомором, совсем не представлялся княжне Ольге в качестве спутника ее жизни. Он был даже немного ниже ее ростом.
– Мон ами, – стараясь более сдержанно после получения признания графа Андрея высказаться, княжна Ольга поджала губы, – спасибо за похвалу.
– А вы не хотели бы нарисовать меня и написать обо мне?
Ольга бы нарисовала и написала, но вряд ли это понравится скучному другу князя. Андрей Воронов представлялся ей исключительно сидящим на поляне с огромными поганками.
– Князь Дмитрий, вы не против? – она решила попросить разрешения у своего будущего, как она для себя решила, мужа.
– Отчего же? – пожал плечами князь. – Мне и самому интересно посмотреть, что вы напишете о моем друге. Мне очень льстит ваше мнение о моей дражайшей персоне, и я уверен, что вы высокого мнения и о графе Андрее.
Как жаль, что ее рисунки могут разочаровать любимого. Ведь сердцу не прикажешь и не заставишь писать восторженные оды нелюбимому человеку.
Глава 3
Заброшенная Ольховка и ее ведьма
А я вовсе не колдунья,
Я любила и люблю.
Это мне судьба послала
Грешную любовь мою.
Надежда Кадышева
Смоленская область, декабрь 2014
Деревня Ольховка Смоленской области. Население на 2007 год – ноль человек. Это все, о чем писалось про дворянское гнездо, перепавшее Наталье Вороновой в наследство, в Википедии. Хорошо еще, что любознательные следопыты загрузили GPS-координаты деревни в Интернет. А то ездила бы девушка со своим суровым спутником по Смоленским бездорожьям не один день в поисках указателя на родовое поместье князя Ольховского. А от указателя у обочины осталась только ржавая труба да покосившаяся от времени совершенно ненужная жестянка, бывшая лет двадцать назад синей. Слово «Ольховка» исчезло с ее лица чуть ли не раньше, чем открошилась краска с фона. «О… хов… а» – единственные буквы, которые можно было разобрать на древнем указателе. Может, это и не Ольховка. Но Наталья привыкла ко всему относиться с оптимизмом и остановила машину у сугроба. Дальше – сплошная бездорога. Только кто-то проехал несколько дней назад на дешевых шинах за тот лес, где по данным из Википедии и должна была находиться деревня.
– Пойдем, что ли, – обратилась девушка к Косте.
– Холодно! – поежился тот. – Да и машину я бы тут не оставлял… иномарку-то…
– Пятнадцатилетняя японская помойка, – отмахнулсь девушка, – нужна только безумному дрифтеру вроде меня. Идем скорее, и не замерзнем.
– А сноуборд, который ты за собой как талисман таскаешь?
– Фи, да тут катать негде!
Ее фирменные кеды были вовсе не приспособлены на преодоление сугробов, как и кроссовки Попкова. Потому спустя метров двадцать молодые люди решили – попробовать бы пробраться в Ольховку на машине, а то еще немного, и их обувь окажется полна снега. Ненавистные Наталье валенки – вот какая обувь пришлась бы впору для штурма смоленских сугробов. Хотя, и ее алые ботинки для сноубординга сойдут. Или снегоход. Но он стоил слишком дорого: что в прокате, что в продаже. Но и Ниссан вполне успешно проложил стальным днищем путь через поле и лес прямо до небольшого разваленного поселения, ютившегося в окружении елового леса.
Черные покосившиеся от старости пара десятков домов, уныло встретили первых за непонятно какой срок гостей. От заборов, огораживающих заброшенные хибары, осталось по несколько сгнивших палок. В одном из огородов до сих пор стоял скелет пугала в грязных лохмотьях. Над пустой безжизненной Ольховкой только пролетали черные вороны и звучно каркали, нарушая кладбищенскую тишину. Далее дорога вела через старое заброшенное кладбище вверх, на холмы, коих виднелось ровно три штуки. На одном стояло три скучающих сосны, высоких, стройных, но абсолютно слабых, с несколькими немощными ветками на самом верху. Зато соседний холм был усажен кустарниками, и по самой середине склона была проложена аллея, ведущая к двухэтажному особняку с выцветшими голубыми стенами, белыми колоннами и украшениями вокруг окон. К особняку, который Наталья не раз видела во снах.
– Так вот какое это имение, – у Вороновой захватило дух, и она стояла и заворожено смотрела вдаль на большой дом, который никак не мог сравниться даже с современными дачными поселками.
– Нехило! – оценил будущую собственность своей девушки Попков. – Да тут не только на бэху хватит.
– Костя, – сухо ответила Воронова, – я тебе уже тысячу раз говорила, что не буду продавать ни имение, ни Ольховку. Это мое решение.
– А нахрена тебе эти руины? Деньги лишние? Налоги платить решила?
– Запомни раз и навсегда, Костя, – она одарила парня хищным взглядом, – я никогда не продам свою недвижимость, тем более, место мне нравится, – она обвела взглядом лежавшую посреди леса деревню и особняк, в том числе и третий холм, покрытый лесом, – и я знаю, что с ним буду делать.
– Продадим, и дело с концом! – не унимался Костя. – Купим себе по машине, квартиру в центре Челябинска или даже Екатеринбурга, тебе шубу вместо этой тупой красной перепердейки, мне дубленку, а остатки прокутим на Мальдивах! Чего напрягаться-то! Бабла за этот дом нам до конца жизни хватит.
– Это не обсуждается, – не сдавалась Наталья, – я открою здесь свой бизнес. Недвижимость должна всегда приносить прибыль, а не убытки, запомни это.
– Да дура ты долбанутая! – фыркнул Попков. – Халява ей привалила, а она еще работать думает!
Девушка отошла от него.
– Зачем ты сюда приехал? Только честно. – Она немного помолчала, потом сама ответила. – Тебе нужны мои деньги. Но ты меня не убьешь, пока этот дом не мой. А пока оформляются документы, я придумаю, как обезопасить себя. Костя, ты зачем мне про своих бывших рассказывал? Хорошим прикидывался? Давай будем честными, ладно?
– Точно, долбанутая! Не дала! Еще раз не дала! Ты меня обламываться сюда взяла, да? А я повелся как дурак привороженный.
– Нет, я думала, что в тебе есть хоть что-то человеческое, и ты захочешь открыть дело и зарабатывать деньги.
– Ау, клиенты? Вы слышали? – издевался Попков, хихикая. – Тут одна дура из Златоуста приехала. Да-да, с Урала, ага, из деревни! Она открывает ларек вино-водочный в особняке князя Ольховского! Будет княжеский погребок распродавать! Ну да, по две штуки за бутылку вина двухсотлетней давности! Эй, клиенты, вы чё, не сечете, у нее тут бизнес! Она свой особняк окупить желает! Бугагашечки!
– Понятно, – вздохнула девушка, с грустью глядя на спутника, – я отвезу тебя сегодня в Смоленск, посажу на поезд, и всё. Я ошибалась, когда думала, что ты надежней скалы.
– О, да, графиня Воронова решила умереть в лесу одна! – не останавливался Костя. – Волки, вы слышали эту новость?
Он взял первую попавшуюся палку у ближайшего к нему забора и стал пробираться по улице, ведущей к холму, где двести лет стоял пустым особняк князя.
А в голове Натальи мигом родился целый бизнес-план по возрождению Ольховки. Достаточно оформить документы в собственность на основании завещания князя. Смешно и наивно полагать, что участок ей просто так отдадут вместе с особняком на холме, но несколько взяток могли бы изменить дело. Отец неспроста выдал французскую карту и сказал: «Даже не задумывайся, денег хватит на всё!». Будь Костя не рабочим, а бухгалтером или чиновничьим сыном, он с легкостью взялся бы ей помочь и нашел бы нужные связи. А потом… потом Воронова бы развернулась, она бы взяла ссуду под развитие бизнеса, из особняка сделала бы администрацию с несколькими жилыми комнатами для себя и семьи. Построила бы базу отдыха, на лысой горе срубила бы больные сосны, поставила бы подъемник и организовала горнолыжную трассу, маленькую, несерьезную, но вполне пригодную для детей и начинающих. Перед особняком можно было бы залить каток. А вместо разрушенных крестьянских хибар не сложно возвести современные коттеджи, и разводить там самоедов, организовать прокат снегоходов да лыж, а на речке легко устроить рыбалку из проруби. Этот маленький оазис в лесу мог бы приносить большие прибыли! А если построить несколько уютных отелей, то некоторые москвичи и питерцы всерьез бы задумались – стоит ли ехать в Альпы? Оазис жил бы, в него стремились бы как двести лет назад, при князе Ольховском. Вряд ли князь Дмитрий хотел видеть свое родовое гнездо разрушенным и запущенным, распроданным на дачные участки. Не для того он оставлял завещание другу Воронову, чтобы особняк превратился в археологическую ценность.
